–  Вы выйдете за меня замуж, когда станете взрослой?

–  Да, конечно выйду. – Ответила она серьёзно. Девочки в шесть лет такими вещами не шутят.
Тряхнула золотыми кудряшками, и строго спросила:
–  А вы обещаете меня любить крепко-крепко.

–  О, сударыня, клянусь, что я буду вас любить крепко-крепко, всю жизнь. –  Ответил он серьёзно.  Кадеты такими вещами не шутят.

–  Тогда подождите одну минуточку... –  она быстро развернулась на каблучках -  ах, это были её первые в жизни каблучки - взметнулись кружевные юбочки, и она исчезла с террасы. Но через мгновение вернулась. В маленьком кулачке было что-то зажато. На личике была написана такая таинственность, что никаких сомнений не оставалось, страшный секрет будет поведан собеседнику немедленно. –  Только обещайте не смеяться, хорошо?

–  Клянусь своей честью, –  ответил он,  –  слово кадета.
Какая прелесть эти девочки! Сестра Любочка, милая Любочка с тугой смоляной косой и карими блестящими глазами как знаменитые елецкие вишни, Любенька которая называет румяные матушкины треугольные пирожки  «пифагорчики» и эта её подруга, белокурая с фарфорово-нежной кожей похожая на дрезденскую куколку в витрине модного магазина возле собора Михаила Архангела. Они уже умеют кокетничать и наивно испытывают на мужчинах силу женских чар. « Я маленькая, мне можно!»

- Хорошо,  –  она кивнула, –  тогда, вот, – ладошка разжалась, на ней лежало маленькое медное колечко, на каких вешают гобелены на стенку возле детских кроваток, — это кольцо подарили мне феи. Правда. – Серые глазищи внимательно вглядываются в лицо «жениха». –  Вы мне верите? Я нашла его в саду, под кустом шиповника.  Берите… хотя нет. Я сама вам должна его надеть на палец… Наверно…
Она критически осмотрела довольно крупную кисть юноши, и опять подняла глаза, в которых ясно читалось – «да, я не знаю, что делать, но ты же мужчина, ты и думай!»

– Какая честь для меня, такой знак внимания, мадемуазель, - юноша склонил в полупоклоне голову, темно-русая, почти черная прядь упала на бровь. Зуров подошел к окну, отдернул зеленую занавесь-маркизу.
За окнами утопал в садах Елец, блестя на солнце куполами церквей, и сонно в полуденном зное несла к Дону волны Тихая Сосна. Юноша выдернул шнур из драпировки, занавесь упала, закрыв панораму. 
–  Я буду носить кольцо на шнурке на шее, на память о вас, Оленька, отныне мы обручены.

  «««  «»  »»»

Бедная, бедная Оленька Щеглова! Он же уедет в Киев, а потом в Петербург! Служба.

В те времена это было обычным делом.  Мужчины уходили-уезжали на военную ли службу, за чинами ли в столицы.
О, она не забудет, что у неё есть жених. Эта тайна будет придавать ей необъяснимую уверенность в себе. Чувство некого превосходства над подружками. И, вопреки расхожему мнению, тайну она сохранит. А дальше...