Неделя прошла с того знаменательного дня, когда Малус в очередной раз всех спас. Ну ладно, не всех и не столько спас, сколько отодвинул наступление полного абзаца на некоторое время, но тем не менее. Награду он заслужил вполне себе по праву и собирался ее получить. Тем паче, что в глубине своей черной души колдун очень крепко подозревал, что с получением заветного кокона именно он станет основной целью закадычного дружка Джаспера. Или он, Малус, ничего о своем дружке не знает. Тот факт, что Джаспер целую неделю не подавал ни малейшего признака жизни, определенно настораживал. Так что с самого утра Франц собирался с особым тщанием. С еще большим тщанием он проверил все свои охранные магические прибамбасы и удостоверился раз сорок, что если Рошэну кто-то будет угрожать, то раньше нападающему придется стереть в порошок весь замок целиком, вместе со всем содержимым. И все равно, по какой-то совершенно необъяснимой причине, оставлять рыцаря не хотелось. Словно он возьмет и истает, пока Малуса не будет. Или просто уйдет. Потому что не смотря на все свои угрозы, запирать Ро колдун не стал. Точнее - запирать так, чтобы он не смог выбраться сам. И вот это было с одной стороны — правильно, потому что оставлять рыцаря загибаться в замке на веки вечные, если сам Малус нынче скопытится, было бы крайне подло, а вот с другой — не правильно, потому что... ну потому что — мало ли что в голову Рошэна взбресть может и куда его героическую задницу понесет со скуки. Стоит ли говорить, что к паучьему логовищу колдун прибыл весь на нервах.

— Здравствуй, — что там полагается говорить дальше, колдун никак сообразить не мог, а потому в задумчивости потеребил безупречно-небрежно повязанный шейный платок и вздохнул. — Там это...  В смысле здесь. Носитель не требуется, я переделал одно свое изобретение... Там дозревал детеныш осы, ну помнишь, как та, что тебя в воздух поднимала? Только это была совсем другая. На Джаспера уже не работает и все такое. Хм. В общем... — "Нервничаю, как на первом, гребаном, свидании!" Одернув себя, маг выдохнул и закончил: — В общем мне есть куда поместить этот... кокон, чтобы ему было уютно и он нормально развивался. Вот, — настороженность никуда не девалась и прощупать местность маг успел раз сорок. И то, что он так тянул время, мялся и нервничал — тоже должно было играть на руку. Джаспер, если он здесь (а он должен был быть здесь!) потеряет терпение и вылезет раньше. Может быть.

   Малус шагнул во тьму подземелья, лишь на миг замявшись. Он так и не дождался нападения сейчас и потому пришел к выводу, что оно будет скорее всего тогда, когда он выйдет наружу. Конечно сам он меньше всего на свете хотел бы драться в оплетенных паутиной чужих коридорах. Но и Джаспер, скорее всего, тоже опасался там влипнуть — как в переносном, так и во вполне буквальном смысле. Подвешенные на кончиках пальцев боевые заклятья прячутся подальше, и на смену им приходит другое плетение — сложное, как язык желтоглазых жителей пустыни и изящное, как струи фонтана в солнечных лучах.

— Я сплету хранилище сразу — так будет проще доставить кокон до места, хм... сосуд — его могут повредить, — под подошвами сапог что-то похрустывает и поскрипывает. Может кости, может просто мелкие камушки — колдуна это мало занимает. Более всего ему хочется сейчас же вернуться обратно. Но и любопытство, жажда получить то, чем прежде никто не мог овладеть — почти неодолимы и играют во всем его существе струнами прежнего Малуса, того, каким он был до того, как повстречал... нескольких людей и нелюдей.

— Раз Джаспер не напал за прошедшие дни, значит он нападет сегодня. Ты же это понимаешь? Все это — очередная ловушка для него, — колдун не оборачивается и голос разносится по коридорам спокойной и ровной волной. — Я снова использую твоих детей для приманки. Только на этот раз — нерожденных. Извини. Но я не вижу сейчас другого способа его изловить. Если мы уничтожим эту его оболочку — на какое-то время он исчезнет, — он умолк, сообразив, что мало что рассказывал о своем старом друге-враге. — Совершенно забыл. Один раз мы его уже убивали. Но он овладел секретом выращивания гомункулуса. Не ведаю, пустого, или же он вытесняет чужой дух из тела и занимает его место. И неведомо мне, сколько у него еще таких тел.

   Франц задумался и кивнул не сразу. В самом деле, разумнее было бы сперва дойти до места, а уж там решать, как будет лучше. Излишняя самоуверенность редко идет на пользу. Может паучиха и права и лучше знает, как нужно транспортировать кокон. Но плетение колдун никуда не убирал. Остановка и откровения арахны вызвали на лице кривоватую ухмылку. Ну да, словно бы он был мальчишкой уличным, которого только что уличили в воровстве. Только его вот — в честности.

— Темному магу нет нужды врать — ему все равно никто не верит, — они снова трогаются с места и колдун едва заметно выдыхает. Вот только откровенных разговоров с древними монстрами ему и не хватало! Мало ему Рошэна с его странными вопросами. — В прошлый раз Джаспера убивал не я. Тогда там было... много желающих и я скорее просто поприсутствовал. И забрал бумаги, — он снова умолкает. Не было в тех бумагах почти ничего настолько ценного, ради чего стоило бы выходить из замка. Почти. Изучение некоторых записей породило догадку, которая окончательно подтвердилась неделю назад. И в самой дальней глубине своей черной души колдун не мог не признаться себе, что нет в нем уверенности в том, что явление Джаспера во плоти его огорчило. А если копнуть совсем глубоко, то там можно было обнаружить что-то вроде радости. И азарт. В конце-концов, нельзя не сказать, что столь легкая гибель извечного соперника его не огорчила. Словно бы тогда самого Малуса щелкнули по носу. Несильно — толпа в тот день собралась немалая, но все равно было немного обидно. "Ну вот, дождался счастья, можешь в полной мере насладиться поединком. Что, больно? Да ла-а-а-дно."

   Подземное... хранилище? Ясли? Погреб? В общем, что-то вроде того, выглядело именно так, как и должно было наверно выглядеть. Было бы еще с чем сравнивать. И состояние тела, которое ему показала хозяйка здешних мест, вполне соответствовало предположениям. Разве что... э... видовая принадлежность немного удивила — он ждал человека, а не Древнюю кровь. Да, наверно на таком материале паучок вырастет что надо. Маг вглядывался в мутные зеленые глаза, кочался с пятки на носок и думал. Привести это тело в рабочее состояние особого труда не составит. Вот другой вопрос — согласится ли данное тело на него работать так, как ему надо? Кончики пальцев прикасаются к переносице пленника. Сила, темная, обжигающая холодом, льется капля за каплей.

— Вот, теперь ты меня слышишь. Буду краток — мне плевать, зачем ты пришел, как попался, на кого работал раньше. Теперь  у тебя два варианта — или ты остаешься здесь и гарантированно попадаешь на обед к сей прекрасной леди, — короткий кивок в сторону Ланны, — Или она помещает в твое тело кокон и ты идешь со мной. Так, как скажу. Туда, куда скажу. На меня скоро нападут, так что шансы выжить у тебя невелики. И если мы выйдем — тоже, кокон я из тебя выну не раньше, чем разберусь, что ему нужно. Но если повезет, и ты доживешь до этого знаменательного момента — получишь пинка на все четыре стороны. Ах да. Еще я поставлю тебе свою печать, от которой ты сдохнешь, если решишь, что меня можно обмануть. На раздумья у тебя полминуты. Время пошло, — колдун отнял руку ото лба пленника и с видом равнодушным до крайности уставился на собственные ногти.

   Малус выслушал эльфа все так же равнодушно, кивнул удовлетворенно и с кончиков его пальцев сорвались нити серые, легшие на лоб пленника ажурным узором. Колдун бросил короткий взгляд на довольную паучиху и снова кивнул. Нити все тянутся, вползают под кожу и там застывают, одна за другой. Причудливое плетение, в котором защита и смерть соединилось неразрывным рисунком, не угадать, где кончается одно и начинается другое.

— Твоя задача, эльф, — держаться за мной, не дать себя поймать или убить. И сберечь кокон. Не справишься с последним пунктом— шкуру пущу на ремни. Или сюда верну, — несколько шагов по страшному хранилищу. — Ланна, я к выходу. Подтаскивай сосуд туда же. Наш гость уже здесь, надо его встретить. Сама — не высовывайся.

   Снова под сапогами похрустывают то ли косточки, то ли камушки. И окутывающая мага тьма становится все гуще, не смотря на то, что он все ближе к выходу и свет дня просачивается в паучье логово бледным сиянием. Дверь распахнута как никогда широко и сила хлещет через нее непрерывным потоком, и чудится, что вместе с нею идет холод нестерпимый. И жар опаляющий, от которого с шипением скручиваются мелкие волоски на руках. И новый узор тянется от кончиков пальцев, поглощающей свет паутиной ложась по краю того, что лишь условно можно было бы назвать рамой. Середина заплетается гораздо быстрее и на паутину рисунок уже похож мало. Закончив перегораживать выход, Франц выдыхает и садится на пол — ждать прихода паучихи и сосуда. Имя его колдун узнавать не хочет, историю — тоже. И вообще он словно устал вдруг и сразу. То ли место тянет силы, то ли Джаспер уже явился и что-то свое плетет.

    Капли времени стекают по плечам и тоскливая усталость накатывается на Малуса волна за волной. В том, что все это работа закадычного дружка, колдун даже и не сомневался. И до времени позволял чужому заклятью обволакивать себя все плотнее, все безнадежнее. Его защиту на входе в подземелья Джаспер не видеть не мог, так что соваться не рисковал. Да и зачем, если можно заставить противника сдаться самого. Темная пропасть отчаяния все ближе и нет подле того, кто ярким лучиком высветит верный путь. Того, кто удержит на краю. Он за мили и мили от Франца и спрятан надежно, только проку-то от него, такого далекого? А тоска все гуще, и рука уже два раза поднималась для того, чтобы снять плетение со входа, но каждый раз безвольно падала на колено до того, как нужный жест мог бы развеять защитное заклятье.

    Шаги эльфа по коридору почти не слышны, и Малус поднимает голову только тогда, когда сосуд почти наступает на него. Мечтательная улыбка ложиться на губы и рука поднимается в третий раз. Чтобы оборвать нить чужого заклятия и стряхнуть с плеч липкий туман. Даже вскрик злого разочарования чудится — ну еще бы, Джаспер выложился на полную, обидно наверно.

— Я тут, — маг мягко поднимается и оглядывает своего временного попутчика с ног до головы на предмет — способен ли он самостоятельно передвигаться, или вот-вот свалится. — Если не уверен в том, что сможешь сейчас бегать-прыгать с резвостью молодого козлика — говори. Потом будет некогда тебя лечить-накачивать.

    Ладонь ложится на грудину истерзанного эльфа и Малус хмурится. Если так пойдет дальше - ему снова придется распахивать дверь и черпать силу. Но сможет ли он прикрыть ее обратно? Кто бы сказал. До старого учителя уже никогда не добраться, а в трактатах ни словечка не было. Там и про одноразовое распахивание не было. Только про размеры допустимой щелочки, через которую жалкой струйкой течет сила, но и твари пройти не могут. Помнил маг и собственный восторг, когда на свой страх и риск впервые черпнул силу полной горстью и захлопнул дверь за доли мгновения до прорыва тварей. Интересно, сколько шкур спустил бы с него наставник за такие фокусы?

— Я успокою твое содержимое на час, — сплести детенышу колыбельную, да такую, чтобы не повредить ничему, задачка конечно. Но Малусу кажется, что он справился. — Железо... Ножа хватит? Творить я сейчас не буду, — простое охотничье лезвие извлекается из-за голенища щеголеватого сапожка и вручается эльфу. Есть конечно риск, что остроухий все же надумает так замысловато самоубиться, но вся эта затея — сплошной риск, что поделать. Колдун распрямился, развернулся к выходу и провел ладонями по непокорным каштановым кудрям.

— Там нас ждет темный маг. Можно сказать — мой однокашник. Жди от него всего, — несколько шагов к последней преграде. Джаспер снова не слышен, а значит что-то готовит. — Пойдешь за мной прямо сквозь защитное плетение — оно ляжет на тебя, — в голосе зазвенели нотки гордости. — Мое изобретение, — как бы маг ни спешил, на похвастаться время у него всегда находилось. — Работает и как дверь, сквозь которую снаружи ломиться не стоит, а когда защищаемый проходит сквозь — перетекает на него. Вечно неуязвимым конечно не сделает, но несколько ударов выдержит, — и Малус шагнул через порог, в сгустившийся из неоткуда волглый туман.

— Да, ты понял верно. Нам надо отойти от логова на расстояние примерно в тысячу шагов. Там я смогу отрыть портал, — плетение мягко ложится на плечи, окутывает все тело и Малус делает первый глоток тумана, нежиданно совершенно обычного, не ядовитого. Что за игру сейчас затеял Джаспер, колдун даже особо не гадает. — Держись рядом.

    Туман становится все гуще и шаги звучат в нем глухо, почти неслышно. Звуки голосов тоже тонут в этом белесом киселе и маг начинает догадываться, в чем дело, но отступать и возвращаться в логово паучихи даже не думает. Главное чтобы эльф не решил выкинуть какую-нибудь глупость в самый неподходящий момент. Мелькает мысль оглушить нежданного спутника и доволочь на себе, но тут же отбрасывается — руки нужны свободными. Темный провал входа в подземелья древней арахны тает за спиной, исчезает совершенно и колдуну приходится держать себя в руках изо всех сил, чтобы не начать кружить на месте — мелкие кустики плохой ориентир.

— Можешь взять меня за пояс... — это Малус говорит, когда понимает, что почти не видит кончиков пальцев собственной вытянутой вперед руки. Не кисель, но уже густая белая каша обволакивает их с почти слышимым злорадным чавканьем.